Email this article Identifying possible target of action of 4,4a-dihydroxanthones in bacterial cells
- Authors: Frolova V.V.1, Chernov N.M.1, Ivkin D.Y.1, Rumyantsev A.M.2, Gurina S.V.1
-
Affiliations:
- Saint Petersburg State Chemical Pharmaceutical University
- Department of Genetics and Biotechnology
- Issue: Vol 98, No 5 (2021)
- Pages: 558-566
- Section: ORIGINAL RESEARCHES
- URL: https://microbiol.crie.ru/jour/article/view/1113
- DOI: https://doi.org/10.36233/0372-9311-118
- ID: 1113
Cite item
Full Text
Abstract
Introduction. Partially hydrogenated derivatives of xanthone, dihydroxanthones, are being intensively studied. They are of interest due to their antimicrobial, antitumor, and antioxidant effects. Many researches are focused on the study of the cytotoxicity of dihydroxanthones and very little information is available on their antimicrobial activity. Therefore, the study of the antimicrobial activity and mechanism of action of new synthetic derivatives of 4,4a-dihydroxanthone is relevant. Preliminary studies have demonstrated that 4,4a-dihydroxanthones are active against gram-positive bacteria and have a pronounced anti-staphylococcal effect. Namely, 5-bromo-4,4-dimethyl-7-chloro-4,4a-dihydroxanthone (BDC-DX) was shown to be the most active derivative.
Aim of the study was to determine the possible target of action of the active derivative of BDC-DX in bacterial cells and its acute toxicity.
Materials and methods. The method of measuring the intensity of absorption of the crystal violet dye by bacteria cells was used to prove the effect of BDC-DX on the permeability of the cytoplasmic membrane in bacterial cells. The plasma coagulase activity of Staphylococcus aureus was tested under the action of dihydroxanthone to determine the effect of dihydroxanthone on the process of protein synthesis. Plasmid DNA digestion method was used to study the effect of the compound on bacterial DNA. The acute toxicity of BDC-DX was determined by the express method of V.B. Prozorovsky.
Results and discussion. BDC-DX increased the permeability of the cytoplasmic membrane of S. aureus. Dihydroxanthone did not directly affect the plasma coagulase activity of Staphylococcus and showed a weak damaging effect on bacterial DNA. The compound induced breaks in plasmid DNA at a very high concentration — 1 mM or 384 pg/ml and higher. BDC-DX is a low-toxic compound (the average lethal dose for oral administration of the compound is 1710 ± 170 mg/kg, the average lethal dose for intraperitoneal administration of the compound is 116.9 ± 13.3 mg/kg).
Conclusion. For the first time, in-depth study of the possible mechanism of action of a new synthetic biologically active compound from the group of 4,4a- dihydroxanthones, BDC-DX, was conducted. A likely target of 5-bromo-4,4-dimethyl-7-chloro-4,4a-dihydroxanthone in S. aureus cells is the cytoplasmic membrane. BDC-DX did not affect the process of protein synthesis, namely the activity of the plasma coagulase enzyme. The compound had no pronounced damaging effect on bacterial DNA. It was found that 4,4a-dihydroxanthone refers to low-toxic compounds.
Full Text
Введение
Ксантоны представляют собой многочисленную группу биологически активных веществ природного происхождения (встречаются у грибов, растений, лишайников) и обладают различными биологическими эффектами (антибактериальным, противогрибковым, противомалярийным, противоопухолевым, противовоспалительным, антиоксидантным, антигистаминным) [1–3].
В настоящее время интенсивно изучаются частично гидрированные производные ксантона — дигидроксантоны (ДК), которые, как и ксантоны, являются вторичными метаболитами растений, грибов и бактерий. Многие производные ДК получают путём химического синтеза. Химически синтезированные производные ДК представляют интерес в связи с тем, что они, как и природные, обладают антимикробным, противоопухолевым, антиоксидантным действием [4][6]. Кроме того, устойчивость бактерий к антимикробным препаратам, получаемым химическим синтезом, развивается, как правило, медленнее, чем к препаратам природного происхождения.
Интерес, вызванный биологическими свойствами ДК, привёл к росту числа работ по выделению и синтезу их производных [1–3]. Много работ посвящено исследованию цитотоксичности ДК и совсем немного сведений об их антимикробной активности.
В связи с этим актуальным является исследование антимикробной активности и механизма действия новых производных 4,4а-ДК.
В предварительных исследованиях установлено, что 4,4а-ДК с разными заместителями в ароматическом кольце, синтезированные на кафедре органической химии Санкт-Петербургского государственного химико-фармацевтического университета, активны в отношении грамположительных бактерий и обладают выраженным противостафилококковым действием. Выявлено наиболее активное производное — 5-бром-4,4-диметил-7-хлор4,4а-ДК (БДХ-ДК) (рис. 1) [6].
Рис. 1. Строение БДХ-ДК.
Fig. 1. 5-Bromine-4,4-dimethyl-7-chloro-4,4adihydroxanthone.
Цель данного исследования — определить возможную мишень действия активного производного БДХ-ДК в бактериальных клетках, а также его острую токсичность.
Для многих антибактериальных агентов мишенями действия могут быть клеточная стенка, цитоплазматическая мембрана, нуклеиновые кислоты, процессы синтеза белка [7–9].
Для выяснения возможного механизма действия БДХ-ДК исследовали его влияние на проницаемость цитоплазматической мембраны бактериальных клеток, процесс синтеза белка (по изменению активности фермента плазмокоагулазы) и на бактериальную ДНК.
Материалы и методы
Определение интенсивности поглощения красителя кристаллического фиолетового бактериальными клетками
Изменение в поглощении клетками Staphylococcus aureus ATCC 6538 и Escherichia coli АТСС 25922 красителя кристаллического фиолетового (КФ) после взаимодействия с ДК определяли по методике S. Halder и соавт. [10].
Культуры S. aureus и E. coli выращивали на мясо-пептонном агаре 24 ч. Клетки суспендировали в изотоническом растворе NaCl до 109 КОЕ/мл. Полученный инокулят добавляли к раствору исследуемого соединения в соотношении 1 : 1 и инкубировали в течение 1 ч при 37ºС. Концентрации ДК в пробах составляли 2; 4; 8; 16; 32; 62,5; 125 и 250 мкг/мл. В качестве контроля использовали суспензию клеток S. aureus и E. coli, не подвергшуюся действию соединения. Затем к исследуемым образцам добавляли КФ, его концентрация в смеси составляла 0,01 мг/мл. Инкубировали 10 мин, затем центрифугировали 8 мин при 8000 об/мин. Надосадочную жидкость отделяли и определяли оптическую плотность при длине волны 590 нм на спектрофотометре.
Для получения достоверных результатов эксперименты проводили в 3 повторностях. Значение оптической плотности исходного раствора КФ принимали за 100%. Содержание красителя в клетках бактерий вычисляли по формуле:
(АОП/А100)×100,
где АОП — оптическая плотность опытной пробы; А100 — оптическая плотность пробы с красителем в отсутствие клеток.
Определение плазмокоагулазной активности S. aureus под действием БДХ-ДК
Для определения действия БДХ-ДК на активность образования фермента плазмокоагулазы S. aureus ATCC 6538 использовали метод, основанный на образовании фибрина в цитратной плазме кролика под воздействием фермента [11]. Цитратную плазму разводили 0,9% раствором NaCl в соотношении 1 : 5, к 0,5 мл полученного раствора добавляли исследуемое соединение в соотношении 1 : 1 в субстатической (1 мкг/мл) и статической (2 мкг/мл) концентрациях и инокулят стафилококка (105 КОЕ/мл), инкубировали 3 ч при 37ºС, затем определяли оптическую плотность образовавшегося сгустка фибрина на фотометре «Эксперт-003». Отсутствие свертывания плазмы на протяжении 24 ч оценивали как отрицательный результат реакции. Положительным результатом реакции считали образование сгустков фибрина. Контролем служила плазма с инокулятом без ДК. Для подсчета выживших клеток при действии разных концентраций исследуемого соединения делали высевы на мясо-пептонный агар. Определяли удельную активность образования фермента (АУД) по формуле:
АУД =Аi/Ki ,
где Аi — значение оптической плотности образовавшегося сгустка; Кi — количество выживших клеток, которое выражали в виде десятичного логарифма (lg).
Выделение плазмиды pBR322
Выделение плазмидной ДНК pBR322 осуществляли из клеток E. coli, которые ранее подвергались трансформации1.
Бактериальные клетки ресуспензировали в трис-ацетатном буфере, содержащем РНКазу А (250 мкл). К полученной суспензии добавляли 250 мкл буферного раствора NaOH/SDS (додецилсульфат натрия), в котором разрушались при активном перемешивании компоненты клеточной стенки, приводя к лизису клетки и высвобождению клеточных компонентов. Смесь клеток и реагентов перемешивали до тех пор, пока она не становилась прозрачной. К полученному раствору добавляли 250 мкл кислого ацетата калия для нейтрализации, перемешивали до образования творожистой взвеси. Для отделения осадка смесь центрифугировали в течение 10 мин на максимальной скорости. Осуществляли сорбцию ДНК в специальных спин-колонках. После фильтрации раствора промывали колонку, а затем элюировали очищенную ДНК. Концентрацию полученной ДНК определяли на спектрофотометре при 260 нм.
Анализ расщепления плазмидной ДНК
Способность БДХ-ДК индуцировать повреждение ДНК была проанализирована с помощью анализа расщепления плазмиды pBR322 [12].
1 мкг плазмидной ДНК разводили в 6 мкл воды. К пробам добавляли 14 мкл раствора вещества в диметилсульфоксиде таким образом, чтобы его итоговые концентрации составляли 0,125; 0,25; 0,5; 1 и 2 мМ. Суммарный объём пробы составлял 20 мкл, а концентрация ДМСО — 70%. Пробы инкубировали при 37ºС в термостате в течение 16 ч [12].
Анализировали состояние плазмидной ДНК с помощью электрофореза в 1% агарозном геле. Снимки были сделаны с помощью системы ChemiDoc MP system («BioRad»). Эксперименты проводили в 3 повторностях.
В качестве сравнения было взято вещество, вызывающее разрывы в ДНК — ендиин, синтезированный в Институте химии СПбГУ [12].
Определение острой токсичности БДХ-ДК
Острую токсичность исследуемого соединения определяли в опытах на белых нелинейных мышах-самцах массой 20–25 г. БДХ-ДК вводили однократно, перорально и внутрибрюшинно в интервале доз 50–2000 мг/кг в виде водной суспензии с использованием в качестве солюбилизатора Твина-80. Выживаемость животных определяли, наблюдая за ними в течение 14 дней от момента введения исследуемых соединений. Регистрировали развитие основных симптомов и время гибели животных в течение 24 ч. Расчет средней летальной дозы (ЛД50) ДК проводили по экспресс-методу В.Б. Прозоровского [13]. Степень токсичности соединения определяли по классификации Hodge и Sterner и классификации К.К. Сидорова [14–16].
Результаты и обсуждение
Влияние БДХ-ДК на проницаемость бактериальной мембраны
Из данных литературы известно, что производные ксантона, проявляющие антимикробную активность в отношении грамположительных бактерий, нарушают проницаемость их цитоплазматической мембраны [17–21].
Данный механизм был доказан в исследованиях, которые проводили с использованием флюоресцентного метода с пропидием йодидом и с помощью реагента SYTOX Green. Реагент SYTOX Green и пропидий йодид не способны проникать в живые клетки с неповреждёнными цитоплазматическими мембранами, но легко проникают в клетки с повреждёнными мембранами. В экспериментах с пропидием йодидом было доказано, что природный ксантон — α мангостин, выделенный из Garcinia mangostana, и его полусинтетические производные повреждают мембраны клеток S. aureus, приводя к потере внутриклеточных компонентов [17][19][20]. При действии ксантонов, полученных химическим синтезом, на S. aureus реагент SYTOX Green проникал в бактериальные клетки, что свидетельствовало о повреждении клеточной мембраны S. aureus [18][21].
Для обнаружения повреждения бактериальной мембраны химическими соединениями используют также КФ [10], который относится к ионным основным красителям и используется в методах простого и дифференциального окрашивания прокариотических клеток [22]. КФ плохо проникает через неповреждённую мембрану бактериальных клеток, но лучше проникает в клетки, если их мембрана повреждена [8][10].
Изменения проницаемости мембраны S. aureus оценивали по степени поглощения клетками красителя КФ после обработки БДХ-ДК. Чем больше красителя поглощается клетками, тем выше их проницаемость. В качестве препарата сравнения использовали катионное поверхностно-активное вещество — хлоргексидина биглюконат (ХГБ) в цидных для S. aureus концентрациях 2–250 мкг/мл, действующий на проницаемость мембран микробных клеток [23].
При воздействии ДК в концентрациях, ингибирующих размножение S. aureus (2–250 мкг/мл), процентное содержание КФ в бактериальных клетках достоверно увеличивалось по сравнению с контролем (рис. 2).
При сравнении действия БДХ-ДК и ХГБ показано, что интенсивность поглощения КФ клетками S. aureus при ингибирующих концентрациях ДК (2–32 мкг/мл) была сопоставима с эффектом ХГБ (рис. 2).
Таким образом, при действии БДХ-ДК на клетки S. aureus достоверно увеличивалась интенсивность поглощения красителя КФ. Процент поглощения зависел от концентрации соединения: чем выше действующая концентрация ДК, тем выше процент поглощения красителя (рис. 2).
Рис. 2. Сравнительная характеристика интенсивности поглощения КФ клетками S. aureus при действии БДХ-ДК.
1 — контроль; 2 — хлоргексидина биглюконат; 3 — ДК.
Fig. 2. Comparative characteristics of the intensity of absorption of crystal violet (CV) by S. aureus cells under the action of 5-bromo-4,4-dimethyl-7-chloro-4,4a-dihydroxanthone.
1 — control; 2 — chlorhexidine bigluconate; 3 — dihydroxanthone.
При исследовании антибактериальной активности 4,4а-ДК установлено, что данные соединения эффективны в отношении грамположительных бактерий и малоактивны в отношении грамотрицательных [6].
Для сравнения результатов интенсивности поглощения красителя клетками грамположительной культуры S. aureus и грамотрицательной E. сoli культуру E. сoli также подвергали действию разных концентраций БДХ-ДК. В качестве контроля использовали клетки E. coli, не подвергшиеся действию исследуемых веществ.
ДК в цидной для E. coli концентрации (250 мкг/ мл) практически не вызывал повышения поглощения красителя клетками по сравнению с контролем. При воздействии ХГБ на клетки E. coli в цидных концентрациях 32; 62,5; 125 и 250 мкг/мл процентное содержание КФ в клетках достоверно увеличилось с 6% (контроль) до 10, 11, 15 и 17% соответственно, что свидетельствовало о повышении проницаемости бактериальных клеток под действием ХГБ (рис. 3).
Рис. 3. Сравнительная характеристика интенсивности поглощения КФ клетками E. coli при действии БДХ-ДК.
1 — контроль; 2 — хлоргексидина биглюконат; 3 — ДК.
Fig. 3. Comparative characteristics of the intensity of absorption of crystal violet (CV) by E. coli cells under the action of 5-bromo-4,4-dimethyl-7-chloro-4,4a-dihydroxanthone.
1 — control; 2 — chlorhexidine bigluconate; 3 — dihydroxanthone.
Полученные данные свидетельствует о том, что мембрана E. coli не подвергается действию ДК.
Увеличение интенсивности поглощения красителя КФ клетками S. aureus при воздействии БДХ-ДК может быть свидетельством повышения проницаемости его цитоплазматической мембраны. На основании этих результатов можно считать, что вероятной мишенью действия БДХ-ДК является цитоплазматическая мембрана стафилококка.
Определение влияния БДХ-ДК на плазмокоагулазную активность S. aureus
Плазмокоагулаза — фермент, вызывающий свёртывание плазмы крови, является фактором патогенности стафилококков [24]. Для определения действия БДХ-ДК на активность образования фермента плазмокоагулазы S. aureus в плазму крови добавляли суспензию бактериальных клеток (105 КОЕ/мл) и ДК в концентрациях 1 мкг/мл (субстатической) и 2 мкг/мл (статической), инкубировали 3 ч при 37ºС. Образование сгустков наблюдали во всех образцах, но интенсивность их была разная.
Интенсивность образования сгустков белков плазмы зависела от концентрации ДК и количества выживших клеток S. aureus. Чем больше оставалось живых клеток после действия ДК, тем выше была оптическая плотность (Аi) сгустков белков плазмы. При концентрациях ДК 2 и 1 мкг/мл количество выживших клеток (Кi) составляло 103 и 105 КОЕ/мл соответственно (таблица).
Удельная активность образования фермента (АУД) при разных концентрациях БДХ-ДК
Specific activity of enzyme formation (АS) at different concentrations of 5-bromo-4,4-dimethyl-7-chloro-4,4a-dihydroxanthone
Вариант опыта / Experiment design | Аi | Кi | АУД / AS |
Плазма крови + суспензия S. aureus (105 КОЕ/мл) + ДК (2 мкг/мл) | 0,114 | 103 | 0,038 |
Blood plasma + S. aureus suspension (105 CFU/ml) + dihydroxanthone (2 pg/ml) Плазма крови + суспензия S. aureus (105 КОЕ/мл) + ДК (1 мкг/мл) | 0,2 | 105 | 0,04 |
Blood plasma + S. aureus suspension (105 CFU/ml) + dihydroxanthone (1 pg/ml) Контроль / Control | 0,21 | 105 | 0,042 |
Удельная активность образования фермента (АУД) в присутствии исследуемых концентраций ДК и в контроле оказалась на одном уровне — 0,04 (таблица).
Установлено, что ДК не влияет непосредственно на плазмокоагулазную активность стафилококка, которая зависела от концентрации выживших клеток.
Исследование действия БДХ-ДК на бактериальную ДНК
Способность БДХ-ДК вызывать разрывы в молекулах ДНК была проанализирована с помощью анализа расщепления плазмиды pBR322 [12].
При действии БДХ-ДК в концентрации 1 мМ (384 мкг/мл) на плазмидную ДНК pBR322 происходило уменьшение фракции сверхспирализованной ДНК и увеличение фракции плазмидной ДНК в расслабленной конформации, что свидетельствовало о появлении одноцепочечных разрывов в молекулах плазмидной ДНК. Препарат сравнения ендиин вызывал разрывы в плазмидной ДНК в значительно более низкой концентрации — 0,125 мМ (рис. 4).
Рис. 4. Электрофореграммы плазмидной ДНК pBR322 после инкубирования в присутствии различных концентраций (мМ) ДК (а) и ендиина (б).
СС — фракция сверхспирализованной ДНК; OC — фракция плазмидной ДНК в расслабленной конформации; К — контроль.
Fig. 4. Electrophoregrams of pBR322 plasmid DNA after incubation in the presence of various concentrations (mM) of dihydroxanthone (а) and enediine (b).
CC — fraction of supercoiled DNA; OC — fraction of plasmid DNA in a relaxed conformation; C — control.
Таким образом, БДХ-ДК вызывает разрывы в плазмидной ДНК в очень высокой концентрации: 1 мМ или 384 мкг/мл и выше, что свидетельствует о слабом повреждающем действии соединения на бактериальную ДНК.
Определение острой токсичности БДХ-ДК
БДХ-ДК вводили мышам перорально и внутрибрюшинно [13]. При пероральном введении соединения ЛД50 составила 1710 ± 170 мг/кг, при внутрибрюшинном — 116,9 ± 13,3 мг/кг. Таким образом, установлено, что БДХ-ДК по классификации Hodge и Sterner [14][16] и классификации К.К. Сидорова [15][16] относится к малотоксичным соединениям.
Заключение
Впервые были проведены углублённые исследования возможного механизма действия нового синтетического биологически активного соединения из группы 4,4а-ДК — БДХ-ДК. Установлено, что вероятной мишенью действия БДХ-ДК в клетках S. aureus является цитоплазматическая мембрана. БДХ-ДК не влиял на процесс синтеза белка, а именно на активность фермента плазмокоагулазы. Соединение не оказывало выраженного повреждающего действия на бактериальную ДНК. Установлено, что БДХ-ДК относится к малотоксичным соединениям. Данных о механизмах антимикробной активности соединений группы 4,4а-ДК в доступной литературе мы не обнаружили.
Таким образом, определён возможный механизм антибактериального действия синтетического производного 4,4а-ДК — БДХ-ДК. Данное соединение можно рекомендовать для дальнейших исследований в целях использования в качестве активной фармацевтической субстанции в составе антимикробного лекарственного препарата.
1. Lysis of bacterial cell for plasmid purification. URL: https://www.csun.edu/~ll656883/labs/instruction2.pdf
About the authors
V. V. Frolova
Saint Petersburg State Chemical Pharmaceutical University
Author for correspondence.
Email: zhilyaeva.valeriya@pharminnotech.com
ORCID iD: 0000-0003-0463-883X
Valeriya V. Frolova — assistant, Department of pharmaceutical chemistry, Saint Petersburg State Chemical Pharmaceutical University.
St. Petersburg.
N. M. Chernov
Saint Petersburg State Chemical Pharmaceutical University
Email: fake@neicon.ru
ORCID iD: 0000-0003-1278-8109
Nikita M. Chernov — Cand. Sci. (Chem.), senior researcher,Depart-ment of organic chemistry, Saint Petersburg State Chemical Pharmaceutical University.
St. Petersburg.
D. Yu. Ivkin
Saint Petersburg State Chemical Pharmaceutical University
Email: fake@neicon.ru
ORCID iD: 0000-0001-9273-6864
Dmitry Yu. Ivkin — Cand. Sci. (Biol.), Associate Professor, Department of pharmacology and clinical pharmacology, Director, Center for experimental pharmacology, Saint Petersburg State Chemical Pharmaceutical University.
St. Petersburg.
A. M. Rumyantsev
Department of Genetics and Biotechnology
Email: fake@neicon.ru
ORCID iD: 0000-0002-1744-3890
Andrey M. Rumyantsev — Cand. Sci. (Biol.), junior researcher, Department of genetics and biotechnology, Saint Petersburg State University.
St. Petersburg.
S. V. Gurina
Saint Petersburg State Chemical Pharmaceutical University
Email: fake@neicon.ru
ORCID iD: 0000-0002-4072-405X
Svetlana V. Gurina — Cand. Sci. (Biol.), Associate Professor, Department of microbiology, Saint Petersburg State Chemical Pharmaceutical University.
St. Petersburg.
References
- Pinto M.M.M., Sousa M.E., Nascimento M.S.J. Xanthone derivatives: new insights in biological activities. Curr. Med. Chem. 2005; 12(21): 2517-38. https://doi.org/10.2174/092986705774370691
- Masters K. S., Brase S. Xanthones from fungi, lichens, and bacteria: the natural products and their synthesis. Chem. Rev. 2012; 112(7): 3717-76. https://doi.org/10.1021/cr100446h
- Chernov N.M., Shutov R.V., Sharoyko V.V., Kuz'mich N.N., Belyakov A.V., Yakovlev I.P. Synthetic route to 4,4a- and 3,4-dihydroxanthonesthrough [4+2] cycloaddition and base-assisted sigmatropic rearrangement. Eur. J. Org. Chem. 2017; (19): 2836-41. https://doi.org/10.1002/ejoc.201700310
- Фролова В.В., Гурина С.В., Чернов Н.М., Яковлев И.П. Перспективы создания новых производных ксантона в качестве противомикробных средств. В кн.: Сборник материалов VI Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Инновации в здоровье нации». СПб.; 2018: 420-3.
- Фролова В.В., Гурина С.В., Чернов Н.М., Яковлев И.П. Взаимосвязь между строением новых производных дигидроксантона и их противомикробной активностью. В кн.: Щастной А.Т., ред. Материалы Международной конференции, посвященной 60-летию фармацевтического факультета учреждения образования «Витебский государственный ордена Дружбы народов медицинский университет». Витебск; 2019: 30-3.
- Фролова В.В., Гурина С.В., Чернов Н.М., Яковлев И.П. 4,4а-Дигидроксантоны как перспективные соединения для создания новых антимикробных препаратов. Антибиотики и химиотерапия. 2019; 64(11-12): 3-7. https://doi.org/10.1016/0235-2990-2019-64-11-12-3-7
- Maillard J.Y. Bacterial target sites for biocide action. J. Appl. Microbiol. 2002; 92(Suppl.): 16-27. https://doi.org/10.1046/j.1365-2672.92.5s1.3.x
- Li N., Tan S., Cui J., Guo N., Wang W., Zu Y.G., et al. PA-1, a novel synthesized pyrrolizidine alkaloid, inhibits the growth of Escherichia coli and Staphylococcus aureus by damaging the cell membrane. J. Antibiot. (Tokyo). 2014; 67(10): 689-96. https://doi.org/10.1038/ja.2014.49
- Ko S.J., Kim M.K., Bang J.K., Seo C.H., Luchian T., Park Y. Macropis fulvipes venom component macropin exerts its antibacterial and anti-bioflm properties by damaging the plasma membranes of drug resistant bacteria. Sci. Rep. 2017; 7(1): 16580. https://doi.org/10.1038/s41598-017-16784-6
- Halder S., Yadav K. K., Sarkar R., Mukherjee S., Saha P., Haldar S., et al. Alteration of Zeta potential and membrane permeability in bacteria: a study with cationic agents. SpringerPlus. 2015; 4: 672. https://doi.org/10.1186/s40064-015-1476-7
- МЗ РФ. Государственная фармакопея Российской Федерации: Том 1. М.; 2018: 1167-8.
- Lyapunova A.G., Danilkina N.A., Rumyantsev A.M., Khlebnikov A.F., Chislov M.V., Starova G.L., et al. Relative reactivity of benzothiophene-fused enediynes in the Bergman cyclization. J. Org. Chem. 2018; 83(5): 2788-801. https://doi.org/10.1021/acs.joc.7b03258
- Прозоровский В.Б., Прозоровский М.П., Демченко В.М. Экспресс-метод определения средней эффективной дозы и ее ошибки. Фармакология и токсикология. 1978; 41(4): 407-509.
- Hodge H.C., Sterner J.H. Tabulation of toxicity classes. Am. Ind. Hyg. Assoc. J. 1949; 10(4): 93-6. https://doi.org/10.1080/00968204909344159
- Сидоров К.К. О классификации токсичности ядов при парентеральных способах введения. В кн.: Саноцкий И.В., ред. Токсикология новых промышленных химических веществ: сборник статей. Выпуск 13. М.: Медицина; 1973: 47-51.
- Березовская И.В. Классификация химических веществ по параметрам острой токсичности при парентеральных способах введения. Химико-фармацевтический журнал. 2003; 37(3): 32-4.
- Koh J.J., Qiu S., Zou H., Lakshminarayanan R., Li J., Zhou X., et al. Rapid bactericidal action of alpha-mangostin against MRSA as an outcome of membrane targeting. Biochim. Biophys. Acta. 2013; 1828(2): 834-44. https://doi.org/10.1016/j.bbamem.2012.09.004
- Zou H., Koh J.J., Li J., Qiu S., Aung T.T., Lin H., et al. Design and synthesis of amphiphilic xanthone-based, membranetargeting antimicrobials with improved membrane selectivity. J. Med. Chem. 2013; 56(6): 2359-73. https://doi.org/10.1021/jm301683j
- Koh J.J., Zou H., Mukherjee D., Lin S., Lim F., Tan J.K., et al. Amphiphilic xanthones as a potent chemical entity of anti-mycobacterial agents with membrane-targeting properties. Eur. J. Med. Chem. 2016; 123: 684-703. https://doi.org/10.1016/j.ejmech.2016.07.068
- Koh J.J., Zou H., Lin S., Lin H., Soh R.T., Lim F.H., et al. Nonpeptidic amphiphilic xanthone derivatives: structure activity relationship and membrane-targeting properties. J. Med. Chem. 2016; 59(1): 171-93. https://doi.org/10.1021/acs.jmedchem.5b01500
- Lin S., Koh J.J., Aung T.T., Lim F., Li J., Zou H., et al. Symmetrically substituted xanthone amphiphiles combat gram-positive bacterial resistance with enhanced membrane selectivity. J. Med. Chem. 2017; 60(4): 1362-78. https://doi.org/10.1021/acs.jmedchem.6b01403
- Зелди М.И. Характеристика новых четвертичных соединений пиридинового ряда как перспективных антибактериальных агентов: Автореф. дисс. ... канд. биол. наук. Казань; 2019.
- Зверьков А.В., Зузова А.П. Хлоргексидин: прошлое, настоящее и будущее одного из основных антисептиков. Клиническая микробиология и антимикробная химиотерапия. 2013; 15(4): 279-85.
- Литусов Н.В. Грамположительные аэробные кокки. Иллюстрированное учебное пособие. Екатеринбург; 2016.
Supplementary files
